Бабушкина, Татьяна. Что хранится в карманах детства. – Санкт-Петербург : Образовательные проекты, 2019. – 320 с. : ил.
ISBN: 978-5-98368-121-7
Татьяне Викторовне Бабушкиной привычнее было оказываться героем книг, чем их автором. О жизни созданного ею более тридцати пяти лет назад клуба «ЭТО» - Эстетика-Творчество-Общение - писали Леонид Жуховицкий в книге «Счастливыми не рождаются», Евгений Богат в книге «Семейная реликвия» и многие другие писатели, журналисты и педагоги.
Собственная книга Татьяны Бабушкиной - это и методическая мозаика, очень практичная, доступная и актуальная, и в то же время опыт навеивания атмосферы, вдохновения, без которого любая задумка останется без дыхания. Эта книга о том, как взрослый и ребёнок могут изо дня в день приносить счастье друг другу, используя простейшие и вечные детали быта и бытия.
Цитаты:
«Книга с историей, атмосферой, для тех, кто ценит «священный мусор» (семейные реликвии, если хотите). Книга о том, как взрослые и дети могут приносить друг другу счастье, играя и ритуализируя повседневность. Книга о тех средствах и таком понимании вещей, с помощью которого любой взрослый человек может найти контакт с любым маленьким. В этом издании собраны под одной обложкой три части итоговой книги автора: «Часы пробили дюжину»; «Посиделки на Поляне смыслов», «Одушевляющая связь». Книга для медленного чтения и рефлексии на тему философии детства. Дети — самые большие философы. Вчитайтесь в записанные за ними фразы:«Детство — это кода один рождается, а другой уже радуется…Дети дальше видят мир, потому что мир их тоже замечает и видит…В детстве взрослые должны больше слушать детей, чем дети взрослых…Вот я хочу кошку, а бабушка сидит и пьет чай, и ничего ей не нужно. А кошка — это часть мира…И если взрослые перестанут покупать детям собак и кошек, то дети разочаруются во взрослых, перестанут их понимать и на земле наступит самое страшное…»
«Как мне известно, между ноябрем и декабрем есть невидимый месяц Сиреневень. Именно в нем начинается праздник ожидания праздника, и встречаются незабываемые образы детства ушедшего, и скрывается предновогодний уклад детства настоящего. Кукла — первый друг ребенка. Маленький друг, с которым можно говорить на равных. Ночью — тотем от темноты, днем — от одиночества и скуки. Кукла как талисман. Куклу носили в храм, когда ребенок заболевал. Наполненный значением двойник ребенка… Взрослые втащили в дом законы социальности, и это повсеместно: дома ребенка тренируют по законам школы, смотрят на него глазами учителя или потенциального работодателя. Не родными глазами. Когда стараются дать как можно больше знаний о культуре, думают, что этим мы делаем культурного человека. Но здесь ошибка. Мы просто водим ребенка мимо культуры, остающейся отчужденной. Она отчуждена объемом, отчуждена тем, что произошли резкие перемены, произошел скачок из тех культурных контекстов в какое-то вроде бы совершенно другое житейское пространство. В большинстве своем детство предстает в памяти необъяс нимыми лоскутами, а внутри человека живет цельнокройно…»