Воутер, В. Бумажный мальчик / Винс Воутер ; пер. с английского Елены Тепляшиной ; ил. к обложке Маши Судовых. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2020. — 248 с. —16+
ISBN 978-5-00169-194-5
#инклюзия
АННОТАЦИЯ
Одиннадцатилетний мальчик с заиканием одним летним месяцем заменяет своего друга — разносчика газет. Однако ему нужно не только отдавать газеты, но и хотя бы минимально общаться с людьми и получать плату за газеты. Действие происходит в середине XX века в США.
Проблема заикания часто болезненно переживается человеком и сложно — окружающими, не всегда готовыми правильно понять говорящего и правильно себя с ним вести. Наш герой заикается так сильно, что вынужден постоянно прикидывать «словесные маршруты»: из каких букв состоят слова, которые он использует, и как избежать неудобных букв, на которых он может застрять надолго, но не потерять смысл передаваемой информации.
Маленькому разносчику придётся познакомиться с новыми людьми, пройти через сложные ситуации, обрести новых друзей и, разумеется, немного повзрослеть за этот месяц.
Над книгой замечательно поработали: переводчик Елена Тепляшина, великолепно справившаяся с разнохарактерными персонажами и специфической речью мальчика, и иллюстратор Маша Судовых, подарившая этой повести портрет главного героя на обложке. Книга написана без употребления запятых, которые так ненавистны главному герою в связи с его заиканием.
ЦИТАТЫ
«Мне почему-то труднее всего давалось собственное имя. Там нет ни “б” ни “п” но оно отказывалось сдвигаться с места сколько бы я ни делал “свисток”. А самый ужас в том что и имя и фамилия у меня начинаются с одного звука. Больше всего на свете я не любил произносить свои имя и фамилию. Даже запятые я ненавидел не так сильно».
***
«Большинство взрослых особенно мои родственники и друзья моих родителей старались обращаться со мной как можно бережнее не понимая что я испытываю когда пытаюсь заговорить. Некоторые норовили закончить фразу за меня и почти всегда ошибались. Другие натужно улыбались и рассматривали стены: ждали когда я справлюсь со словами. А кое-кто страшно смущался и просто старался побыстрее уйти. Конечно они это не со зла. Если мои попытки заговорить смущали меня самого, то тех, кто меня слушал, они смущали и подавно. Но ни один взрослый (кроме Ма и моей учительницы) никогда не говорил со мной о заикании. Как будто я захожу в комнату на голове у меня обезьяна с шарманкой — и все делают вид что никакой обезьяны нет».